Narnia

С быстротой молнии Ришда-тархан отскочил назад – туда, где меч короля не мог его достать. Он не был трусом, он мог при необходимости сразиться и с королем, и с гномом. Но одновременно защищаться и от орла, и от единорога он не мог. Он знал, как орлы бросаются в лицо врагу, выклёвывают глаза и ослепляют крыльями, и слышал от отца (который встречался с нарнийцами в битве), что лишь человек, вооружённый луком или длинным копьём, может противостоять единорогу, когда тот встает на дыбы и обрушивается разом и копытами, и зубами, и рогом. Поэтому тархан отскочил в сторону и закричал:

– Ко мне, ко мне, все воины Тисрока, да живёт он вечно! Ко мне, все верноподданные нарнийцы, дабы гнев Ташлана не обрушился на вас!

Тут произошли, одно за другим, два события. Обезьян, который соображал медленнее тархана, не сразу понял опасность и секунду-другую сидел на корточках перед огнём, уставившись на пришельцев. Тириан схватил гадкое создание за шкирку и бросился обратно к хлеву, крича: «Откройте дверь!» Поггин быстро распахнул дверь. «Испробуй своей собственной стряпни!» – воскликнул Тириан и швырнул Обезьяна в темноту. Как только гном с грохотом захлопнул дверь, ослепительный сине-зелёный свет вспыхнул в хлеву, земля содрогнулась и раздался странный клокочущий звук – словно бы хриплый голос какой-то чудовищной птицы. Звери завыли, застенали, закричали:

– Это Ташлан! Спрячьте нас от него!

Многие попадали на землю, другие закрыли лица крыльями или лапами. Никто, кроме орла Дальнозора, чьи глаза были самыми зоркими, не заметил в этот момент лица Ришды-тархана. Орёл обнаружил, что Ришда поражён и почти так же напуган, как и все остальные. «Вот что бывает с теми, – подумал Дальнозор, – кто призывает богов, в которых не верит. Радости мало, когда они и впрямь явятся».

В тот же самый момент случилось третье событие – единственно приятное в эту ночь. Все до одного говорящие псы (их было пятнадцать), радостно лая, бросились к королю – огромные псы с крепкими лопатками и тяжёлыми челюстями. Они хлынули, словно могучая волна на морской берег, едва не сбивая с ног, и хоть и были говорящими, однако оставались псами: все встали на задние лапы, положили передние людям на плечи и принялись лизать им лица, в один голос повторяя:

– Ура! Ур-ра! Ур-рау-ау-ау! Мы поможем вам-вам-вау-вау! Приказывай-вау-вау-вау!

Это было так чудесно, что просто хотелось плакать. В конце концов, только на это они и надеялись. А когда ещё через минуту несколько мелких зверушек (мыши, кроты, пара белок) засеменили к ним, радостно приговаривая: «Вот и мы, вот и мы!» – и следом за ними подошли медведь и кабан, Юстэс подумал было, что, может, всё и устроится. Но Тириан огляделся и увидел, сколько зверей не двинулось с места.

– Ко мне! Ко мне! – закричал он. – Неужели вы стали трусами, пока я был вашим королём?!

– Мы не смеем, – прохныкали десятки голосов. – Ташлан может рассердиться. Укрой нас от Ташлана.

– Где говорящие кони? – спросил Тириан.

– Мы видели, видели их, – пропищала мышь. – Обезьян заставлял их работать. Они привязаны там, у подножия холма.

– Скорее, – сказал Тириан, – все вы, кто поменьше, кто грызёт, копает и щёлкает орехи, как можно быстрее бегите вниз и узнайте, на чьей они стороне. Если на нашей – перегрызите зубами верёвки, освободите лошадей и ведите сюда.

– С превеликой охотой, государь, – раздались тоненькие голоса, и, взмахнув хвостиками, остроглазый и острозубый народец исчез. Тириан с нежностью улыбнулся им вслед. Однако нельзя было терять времени: Ришда-тархан отдавал приказы.

– Вперед, – говорил он. – Хватайте их живьём и бросайте в хлев или сгоняйте их туда – когда всех соберём, подожжём его и принесём жертву великой Таш.

– Гм! – сказал себе Дальнозор. – Вот как он надеется вымолить прощение у Таш за свое неверие.

Строй врагов – почти половина сил Ришды – двинулся на Тириана, и тот едва успевал отдавать свои приказы.

– Встань слева, Джил, и постарайся стрелять метко. Кабан и медведь – рядом с ней. Поггин – по левую руку от меня, Юстэс – по правую. Держись на правом фланге, Алмаз. Лопух, ты рядом с ним, дерись копытами. Ты, Дальнозор, бей их с воздуха. Вы, псы, прикроете нас сзади и броситесь, когда начнётся сражение. Да поможет нам Аслан!

Сердце у Юстэса бешено колотилось, но он всей душой надеялся быть храбрым. Никогда не испытывал он такого ужаса (хотя видел и дракона, и морского змея), а сейчас у него кровь стыла, ибо он видел ровный строй тёмных лиц с горящими глазами. Здесь были пятнадцать тархистанцев, говорящий нарнийский бык, лис Слинки и сатир Враггл.

Над левым его ухом просвистела стрела, и один тархистанец упал; просвистело справа, и упал сатир. «Молодец, дочка!» – раздался голос Тириана. И тут враги обрушились на них.

Юстэс не мог потом вспомнить, что же произошло дальше. Он был как во сне (бывают такие сны, когда температура под сорок), пока не услышал издалека голос Ришды-тархана:

– Назад. Отступить и перестроиться.

Он очнулся и увидел спины тархистанцев. Но далеко не всех. Двое лежали, пронзённые рогом Алмаза, один – мечом Тириана. Лис лежал мёртвым у его собственных ног, и Юстэс не мог понять, неужели это он его убил. Рядом лежал бык, из глаза у него торчала стрела Джил, а в боку зияла рана от клыков кабана. Но были потери и у своих. Погибли три пса, а четвертый прыгал на трёх лапах и выл. Медведь лежал на земле и беспомощно дёргался. Потом он пробормотал хриплым голосом, недоумевая, как всегда: «Я… не понимаю…» – тихо положил большую голову на траву, словно ребёнок, отходящий ко сну, и больше не шевелился.

И всё-таки первая атака была отбита. У Юстэса даже не было сил радоваться – так хотелось пить и болела рука.

Разбитые тархистанцы вернулись к своему командиру. Гномы принялись издеваться над ними:

– Получили, черномазые? – злорадствовали они. – Довольны? Что ж ваш хвалёный Ташлан не выходит вам помочь? Бедненькие черномазые!

– Гномы! – вскричал Тириан. – Идите сюда и пустите в дело свои мечи, а не свои языки. Ваше время, гномы Нарнии! Вы умеете сражаться, я знаю! Будьте же снова верными и преданными!

– Ха-ха! – ухмыльнулись гномы. – Вот уж нет. Ты такой же обманщик, как и другие. Нам не нужны короли. Гномы за гномов. Вот!

Тут загремел барабан, но это не был барабан гномов. Это был большой тархистанский барабан из бычьей кожи. Детям звук сразу не понравился. Бум-бум-ба-ба-бум – гремел он. Если б они знали, что он означает, они бы возненавидели его. Тириан знал. Этот звук означал, что где-то поблизости есть другие тархистанские отряды и Ришда-тархан зовёт их на помощь. Тириан и Алмаз печально переглянулись. Забрезжившая было надежда победить этой ночью теперь рухнула.

Тириан в отчаянии огляделся и увидел новых нарнийцев в стане врагов. Они присоединились к ним то ли из трусости, то ли от страха перед Ташланом (за который их и не осудишь). Другие сидели, тупо уставившись в одну точку, и вряд ли были способны сражаться. Вообще зверей стало гораздо меньше, толпа сильно поредела. Наверное, многие тихонько разбежались во время боя.

– Бум-бум-ба-ба-бум, – зловеще гремел барабан. И вот к нему присоединились новые звуки. «Слушайте!» – сказал Алмаз. «Смотрите!» – воскликнул Дальнозор. Сомнений не было: это громко стучали копыта двух десятков или даже больше говорящих нарнийских коней. Вскидывая головы и раздувая ноздри, они шли в атаку на холм, и гривы их стлались по ветру. Грызуны сделали своё дело.

Гном Поггин и дети уже готовы были закричать от радости, но крик замер у них на губах. Резкие звуки спускаемой тетивы внезапно наполнили воздух. Это гномы – Джил не верила своим глазам! – стреляли в коней. Гномы, превосходные лучники… Как подкошенные один за другим падали благородные животные. Ни один конь не достиг вершины, где стоял король.

– Маленькие свиньи! – чуть не зарыдал Юстэс, тряся кулаками от гнева. – Гадкие, гнусные, мерзкие маленькие предатели!

Даже Алмаз сказал:

– Государь, позвольте мне насадить на рог десяток этих негодяев.

Но Тириан сжал зубы и твёрдым, как камень, голосом произнёс:

– Утишь свой гнев, Алмаз. Если ты не можешь сдержать слез, милая (он повернулся к Джил), – отвернись, чтобы не намочить тетиву. Успокойся, Юстэс. Не пристало воину браниться, как кухонная девчонка. Учтивые слова и тяжёлые удары – его язык.

А гномы издевались над Юстэсом:

– Удивился, малыш, ага? Думал, мы будем за вас? Ну едва ли. Нам не нужны говорящие кони – чтоб вы побеждали больше, чем другая шайка. Нас в это дело не втравите. Гномы за гномов.

Ришда-тархан что-то говорил своим людям; без сомнения, он готовился к следующей атаке и, видимо, жалел, что не послал сразу все свои силы. Барабаны не смолкали. И вдруг, к ужасу наших друзей, где-то далеко-далеко ответил другой барабан. Ещё один тархистанский отряд услышал сигнал Ришды и шёл на помощь! Но никто не догадался бы по лицу Тириана, что только сейчас он потерял последнюю надежду.

– Слушайте, – прошептал он совершенно будничным голосом, – мы должны атаковать сейчас, прежде чем негодяи соединятся.

– Государь, – сказал Поггин. – Покуда за нами деревянная стена, мы надёжно прикрыты с тыла. Если мы выступим вперёд, нас тут же окружат и перебьют.

– Всё верно, гном, – ответил король, – но в этой стене есть дверь, куда нас хотят загнать, и чем дальше мы от неё будем, тем лучше.

– Король прав, – сказал Дальнозор. – Прочь, прочь от проклятого хлева, какая бы нечисть в нём ни жила.

– Да, и поскорей, – сказал Юстэс. – Мне ненавистен самый его вид.

– Хорошо, – произнёс король. – Поглядите вон туда. Видите слева большой белый камень? Он при свете костра блестит, как мраморный. Запомните его. Сначала мы нападём на этих тархистанцев. Ты, девица, осыпай градом стрел их левый фланг, а ты, орёл, слепи им глаза справа. Мы ударим по остальным и либо сразу обратим их в бегство, либо это нам вообще не удастся: нас слишком мало. Если ты, Джил, не сможешь больше стрелять, не рискуя попасть в нас, отступай к белому камню. Помните: даже в бою нужно видеть ясно и слышать чутко. Как только я крикну «назад», бегите, как и Джил, к белому камню. Там, под прикрытием, мы сможем перевести дыхание. Ступай, Джил.

Джил отбежала шагов на двадцать. Она почувствовала себя ужасно одинокой. Как ей хотелось, чтобы руки не дрожали так сильно! Она твёрдо встала, выставила вперёд правую ногу, отставила назад левую и положила стрелу на тетиву. «Первый выстрел потеряла», – сказала она себе, когда её стрела просвистела над головами врагов, и быстро положила на тетиву следующую. Она знала, что всё решает скорость. Что-то большое и чёрное металось перед лицами тархистанцев. Она догадалась, что это Дальнозор. Один за другим солдаты бросали мечи и закрывали лица руками, защищая глаза. Потом её стрела поразила солдата, другая – нарнийского волка, который сражался за врагов. Однако через несколько минут стрельбу пришлось прекратить: впереди блеснули мечи, клыки кабана и рог Алмаза, и под громкий лай собак отряд Тириана стремительно бросился на противника, словно бегуны на тысячеметровом забеге. Джил поразилась, какой неожиданностью это оказалось для тархистанцев, даже не подозревая, что это её с Дальнозором заслуга. Не всякий отряд может как следует наблюдать за происходящим, если с одной стороны его осыпают стрелами, а с другой атакует орёл.

– Молодцы! Отлично! – кричала Джил. Королевский отряд прокладывал путь сквозь ряды врагов. Единорог расшвыривал людей, будто вилами сено. Джил казалось (она всё-таки не слишком разбиралась в фехтовальном искусстве), что даже Юстэс сражается превосходно. Собаки хватали тархистанцев за горло. Всё шло великолепно! Это была победа!..

И вдруг Джил с ужасом заметила одну странную вещь. Хотя тархистанцы падали при каждом взмахе нарнийского меча, их почему-то не становилось меньше. Хуже того – казалось, их было даже больше, чем в начале боя… По крайней мере в два раза больше… Они бежали со всех сторон. Это были новые тархистанцы! У них были копья! Их было столько, что Джил уже почти не видела своих друзей. Потом услышала голос Тириана:

– Назад! К камню!

Всё стало ясно – враги получили подкрепление. Барабан сделал своё дело.

Следующая глава

Предыдущая глава